«РЭП СЛУШАЮ, НО БАТТЛЫ НЕ ЛЮБЛЮ»
— Смотрели баттл Oxxxymirron со Славой КПСС? — неожиданный первый вопрос заставил Лысенко рассмеяться.
— Вот уж нет! Знаю, что в соцсетях все его обсуждают, но я такое не слушаю. Да и времени не было, если честно.
— Не любите рэп?
— Нормально отношусь. «Басту» слушаю иногда. Просто баттл — это своеобразный жанр. Для меня он неинтересен.
— Конечно, куда интереснее — прыжки! Эмоции после второго места на чемпионате мира улеглись?
— Немного. Поначалу ощущения были еще те — чувства захлестнули! Все-таки, мой первый крупный турнир, и сразу — медаль. Сейчас все слегка успокоилось. Меня очень тепло встречали в аэропорту в Москве, потом — в Уфе, где даже министр спорта Башкортостана приехал. В родном Бирске, конечно, тоже. Было приятно.
— А в Лондоне? Ситуация вокруг российских легкоатлетов не сказалась на отношении к вам во время чемпионата?
— Косых взглядов точно не заметил. Наоборот — все относились доброжелательно. И соперники, и организаторы, и журналисты. Болельщики — тоже. Если просил похлопать — все хлопали, поддерживали, и это помогало. Так что негатива не было.
— С символикой на экипировке не возникло проблем?
— Нам выдали нейтральную форму. Многие ребята прилетели в Лондоне с прежними рюкзаками или сумками российской сборной. Им, конечно, пришлось заклеивать флаги, гербы — чтобы избежать санкций. Но у меня все было новым, так что переживать на этот счет не пришлось.
«ПЕРЕД ФИНАЛОМ МОГ СНЯТЬСЯ»
— Мутаз Баршим первым выполнил попытку на 2.35 м — и уверенно перелетел через планку. Эта «видимая» легкость на вас не повлияла?
— Психологически — нет. Хотя за самой попыткой я следил. Да, многие прыгуны в секторе предпочитают не смотреть на соперников, но у меня другой подход. Я изучаю технику Баршима — она у него идеальная! Мне и мой тренер, Евгений Загорулько, советует: «Смотри, как он разбегается, где толкается, как толкается». Это полезно. Стараюсь все эти нюансы подглядеть, перенять, отточить в своих действиях. Когда понял, что железно останусь с серебром, с интересом наблюдал за попытками Баршима взять 2.40.
— Что помешало самому преодолеть 2.35? Показалось, что планка падала сама по себе — настолько чистыми смотрелись прыжки!
— Это точно! — смеется Лысенко. — По крайней мере, в двух последних попытках. Обидно, конечно, что она сваливалась, но всему есть причины. Дело в мелочах. Я допускал старую ошибку — слишком близко забегал под планку и поздно толкался. Давно пытаюсь от этого избавиться, но на соревнованиях, особенно таких крупных, когда сказывается и волнение, и напряжение, она все равно проскакивает.
— Что случилось с ногой? Было видно, что выступаете с травмой.
— Я получил повреждение еще в Москве — где-то за пять дней до отлета в Лондон. На тренировке выполнял упражнение «доставание мяча» — когда подвешивают мячик на определенной высоте, и надо до него дотянуться. Сделал 25 попыток, а на 26-й что-то резко кольнуло в паху. Больно! Показался доктору, он сказал — случился мышечный спазм и нужен покой. Так что вплоть до квалификации я серьезно не тренировался. А когда отбирался в финал, видимо, опять «надергал» больное место и следующие два дня до финала сильно хромал.
— Не было желания сняться?
— Возникла такая мысль. На разминке перед финалом не смог взять стартовую высоту 2.20. Подошел к тренеру, говорю: «Что делать?». Он ответил: «Давай снимемся, если не готов». Но я все же решил попробовать. Посмотреть — вдруг что-то изменится? Когда начались официальные попытки, 2.20 взял сразу. И мне стало легче. Может, на эмоциях и адреналине боль утихла. Может, просто хорошо размял больное место. Но постепенно чувствовал себя все лучше, а когда дошло до 2.35, нога вообще перестала беспокоить. Правда, сейчас опять слегка болит, но это уже не важно — медаль-то есть!
— С Баршимом нашли общий язык?
— Я ведь первый раз был на чемпионате мира. Многих сильнейших прыгунов впервые увидел только в Лондоне. Конечно, со всеми познакомился. Но тут есть проблема — я очень плохо говорю на английском. Стараюсь учить язык, но здесь еще много работы. Так что с тем же Баршимом перекинулись просто общими фразами. Я поздравил его, он меня. Сказал: «Молодец, здорово прыгаешь. Еще увидимся!».
«НА ТРЕНИРОВКАХ ПОЧТИ БРАЛ 2.40»
— Что за травма была у вас несколько лет назад, едва не поставившая крест на карьере?
— Сама по себе не такая серьезная, но мы не понимали, как ее лечить. В какой-то момент заболела спина, поставили диагноз — отек третьего позвонка. После каждого прыжка боль резко отдавала в поясницу так, что я на левую ногу даже не мог наступить. Но когда меня посмотрел Загорулько, то сказал: «Надо накачивать спину». Мы стали вместе работать на сборах, я налег на штангу, на специальные упражнения, укрепил торс — и постепенно проблема исчезла.
— Прозвище «Бирский кузнечик» не раздражает?
— Раньше раздражало. Оно давно ко мне прилипло. У нас в городе такие детские соревнования проводятся: «Бирский кузнечик». Когда я начал регулярно их выигрывать, местные журналисты так меня и прозвали. Поначалу не нравилось, но потом привык.
— А имя Данил? Почему не Даниил или Данила?
— Никогда не задумывался. Так мама с папой решили. Меня постоянно на соревнованиях путают. Большинство грамот подписано: «Даниил Лысенко». Но я спокойно к этому отношусь. Да и родители не обижаются.
— Вы с ними успели отпраздновать серебро Лондона?
— Буквально на днях ездили к дяде на дачу. С друзьями, с родственниками. Пожарили шашлыки, устроили небольшой праздник. Было весело!
— Из скромного Бирска переезжать не планируете?
— Возможно, в будущем придется — когда завершу карьеру и придется искать хорошую работу в спортивной сфере. Но пока меня здесь все устраивает. Большую часть времени я провожу на сборах, сюда приезжаю на одну-две недели, встречаюсь с родными. Все-таки, все мои близкие люди именно здесь.
— Допуск на международные старты вы получили незадолго до чемпионата мира, а сезон еще не закончен. Вас ждать на других крупных стартах?
— Сейчас с вами договорю, и буду звонить Евгению Загорулько. Когда улетали из Лондона, он сказал: «Отдыхай, восстанавливаемся, дальнейшие планы обсудим в конце недели». Конечно, хочу еще где-нибудь выступить. Отдохнуть успею в сентябре-октябре.
— Не могу не спросить — о рекорде Сотомайора задумываетесь?
— Конечно, да! Есть мечта его побить. Наверное, как у каждого прыгуна. Кажется, 2.45 — это космос. Но я на тренировках прыгал 2.35 и ставил планку 2.40. Сделал шесть попыток — две были очень близкими. Рано или поздно и эту высоту возьму. А там — всего 5 см останется. Мне бы сбросить 23 лишних килограмма, которые у меня постоянно есть (при росте 194 см вес Лысенко — 72 кг, — Прим. ред.), отточить технику, усилить физику… И все может быть.