Егор БЫЧКОВ, Гоша ЧЕРНОВ, Сергей ЯРЕМЕНКО
из Санкт-Петербурга
РАНЬШЕ БЫЛА ТОЛЬКО ОДНА АССОЦИАЦИЯ С РОССИЕЙ — ХОЛОД
— Трансферные истории Дриусси и Ригони получились очень долгими: все следили за новостями о готовящихся переходах и много о них говорили. У вас же все прошло очень быстро — почему так получилось?
— Переговоры действительно получились короткими. «Зенит» и «Атлетико» быстро согласовали условия трансфера, да и я долго не раздумывал — за несколько минут все решил. В Петербурге большой клуб, так что сделать выбор оказалось легко.
— От кого еще были предложения?
— От многих испанских, итальянских, немецких команд. Но к тому моменту в «Зенит» уже перешли мои бывшие партнеры по «Ривер Плейт» Маммана и Дриусси, поэтому выбрал Россию.
— Раньше имели представление о нашей стране?
— В Аргентине мало знают про нее, имелись сомнения. До перехода была только одна ассоциация с Россией — холод. Но много об этом не думал: хотел играть в футбол и понимал, что в «Атлетико» практики не хватает. А ведь в следующем году чемпионат мира!
— Считается, что в Аргентине очень жарко, но смотришь на карту — и видишь, что Антарктида через пролив. В южных районах у вас температура иногда опускается ниже нуля. Приходилось выходить на поле в мороз?
— Нет, никогда. В высшей лиге почти все клубы из центральной или северной части страны, а на юге только представители низших дивизионов.
— Вы приехали в Петербург один?
— Нет, со мной моя девушка — всегда сопровождает и поддерживает. Даже когда ей сказал, что едем в Россию, не колебалась ни секунды.
— Что вас больше всего поразило в России?
— Язык — он очень сложный. Сейчас больше занимаюсь английским. Но как только смогу свободно общаться на нем, приступлю к изучению русского.
В ПИТЕРЕ СУМАСШЕДШИЕ БОЛЕЛЬЩИКИ. КРУЧЕ, ЧЕМ В МАДРИДЕ И СЕВИЛЬЕ
— Что знали о «Зените» до перехода?
— Всю информацию получал от Гарая и Домингеса — они рассказали много хорошего о клубе и городе. Конечно, был в курсе, что здесь работает Роберто Манчини. Для меня это стало дополнительным стимулом.
— В первом интервью Паредеса спросили, кто самый принципиальный соперник для «Зенита». А вам известен ответ на этот вопрос?
— Для меня они все принципиальные!
— А осведомлены, что вашего товарища Домингеса в Петербурге называют «святым»?
— Ого! Чори мне не рассказывал. Почему?
— Свое первое российское чемпионство «Зенит» выиграл в последнем туре чемпионата-2007, когда на последних минутах встречи Домингес выбил мяч с линии ворот. Если бы не он — петербуржцы не взяли бы титул.
— Отличная история! Знаю Алехандро очень давно: познакомились в «Ривере», когда мне было 18 лет. Он отличный парень и уже тогда был большим футболистом. Потом пересекались в Мадриде, когда Домингес выступал за «Райо Вальекано». Так что у нас хорошие отношения.
— С Гараем и Домингесом все понятно, а кого из российских футболистов «Зенита» вы знали до переезда?
— По фамилиям никого не знал, но, повторю, имел представление, что собираюсь в большой клуб.
— Как вам стадион «Санкт-Петербург»? Его атмосферу можно сравнить с каким-то из тех, где вы играли? Может быть, с мадридским «Висенте Кальдерон» или севильским «Рамон Санчес Писхуан»?
— Это три великих арены! Везде люди сходят с ума от футбола. И в Мадриде, и в Севилье здорово поддерживают свои команды. Я очень удивился, когда понял, что в Петербурге фанаты, возможно, еще более сумасшедшие. Они здорово болеют!
— Вы проходили через традиционный коридор для новичков?
— Да — получил несколько чувствительных пинков.
— Запомнили, кто пнул сильнее всех?
— Да все прикладывались прилично! Каждый отметился.
— Некоторые болельщики опасаются, что в «Зените» слишком много аргентинцев и это может стать проблемой. Что ответите?
— А откуда такой прогноз?
— Потому что диаспора может начать отделяться от коллектива.
— Ни в коем случае! У нас отличные отношения со всеми партнерами. Мы открыты для общения. Да, за пределами поля больше помогаем друг другу, но это потому, что вместе оказались в незнакомой пока стране, где говорят на другом языке. Для нас же в России все новое. Но в раздевалке никаких проблем нет.
— В подписях к фото в Инстаграме вы часто используете слово «банда». Это официальное название вашей компании?
— Ага. Стандартное аргентинское слово. Так мы себя называем.
— Когда переходили в «Зенит», о вас говорили, что сильны в разрушении, но креатива не хватает. Но в ответном матче против «Утрехта» вы сделали шикарную передачу, с которой началась голевая атака в дополнительное время. Это разовая акция или подобного стоит ждать постоянно?
— Надеюсь, что так. Хочется продолжать радовать болельщиков и делать то, что просит Мистер.
— С «Севильей» и «Атлетико» вы выступали в Лиге чемпионов, с «Зенитом» дебютировали в Лиге Европы. Первый турнир намного круче?
— Играть в Лиге чемпионов очень приятно, но и Лига Европы важна. «Севилья» побеждала в нем трижды, а в прошлом году трофей достался самому «МЮ». Видите — за этот еврокубок тоже сражаются большие команды. Так что постараемся в нем пройти как можно дальше.
— Кстати, о «Севилье». За нее выступал Александр Кержаков, форвард «Зенита», который завершил карьеру летом. Общались с ним в Петербурге? Ведь он неплохо владеет испанским.
— Да, знаю, что Кержаков был в «Севилье». Но говорить с ним пока не доводилось.
ПРАБАБУШКА И ПРАДЕДУШКА УЕХАЛИ ИЗ ГЕРМАНИИ ВО ВРЕМЯ ВТОРОЙ МИРОВОЙ
— Ваше детство было связано с гольфом. Не потеряли любви к этой игре? Искали поле в Петербурге?
— Да. А как вы узнали об этом? (Смеется.) Этот вид спорта здорово помогает, раскрепощает. Играя в гольф, чувствую себя очень комфортно. На самом деле, уже нашел подходящую площадку, но экипировку пока не доставили в Петербург — уже отправили из Мадрида, и она застрял где-то на таможне. Как только получу клюшки — сразу же отправлюсь на поле.
— Клюшки еще не приехали, а калабаса уже здесь. Очень любите мате?
— Мате — большая часть жизни в Аргентине и Уругвае. У каждого есть своя калабаса. Обычно все садятся в круг, пьют чай, отдыхают и расслабляются. Но если у кого-то нет своей — не проблема. Спокойно делимся с друзьями.
— У вас много татуировок. Расскажете о них? Может быть, среди них есть какая-то особенная?
— Все тату что-то значат для меня. (Показывает каждую по отдельности.) Это — портреты родителей, вот имена всех братьев и сестер, здесь имя бабушки, тут Иисус Христос и Святая дева Мария — я очень верующий человек. Еще есть изображение льва, перья, дата дебюта за «Ривер Плейт». Все это на правой руке. А на лодыжке набита майка «Ривера» с моим пятым номером — сделал эту татуировку, когда мы выиграли Кубок Либертадорес.
— А что означает лев?
— Всегда вперед, только победа!
— Вам уже наверняка рассказали, что этот зверь — один из главных символов Петербурга?
— Да, конечно.
— Может быть, и что-то связанное с «Зенитом» однажды набьете?
— Думаю, да. Татуировки с «Ривером» означают, что это мой родной клуб. Я вырос в нем как футболист, провел там десять потрясающих лет, одержал важные победы. Он очень многое для меня значит. Надеюсь, что испытаю схожие чувства к «Зениту» — и тогда место для тату точно найдется.
— У вас не самая типичная для Аргентины фамилия — немецкая.
— А у меня действительно немецкие корни — прадедушка и прабабушка перебрались из Германии в Аргентину во время Второй мировой войны. Сначала поселились в провинции Энтре-Риос — туда приходят многие пересекающие океан корабли из Европы. А бабушка с дедушкой переехали в Тукуман, откуда я родом.
МЕССИ — ВЕЛИКИЙ. И ОЧЕНЬ СКРОМНЫЙ
— Вы работали с Диего Симеоне — одним из самых популярных специалистов в мире. Он действительно такой жесткий, каким кажется? Или это видимость?
— Симеоне в самом деле очень суров. Любит много работать, это тренер-победитель, который всегда думает только о выигрыше и настраивает на него футболистов. «Атлетико» вышел на такой высокий уровень именно благодаря Диего.
— Есть какая-то история, которая может ярче всего его охарактеризовать?
— Мне запомнилась первая предматчевая установка — я тогда не попал в заявку, но был поражен тем, как Симеоне говорил с игроками. Это была очень страстная речь, Диего буквально вкладывал людям в голову мысль, что ничего другого, кроме трех очков, он от них не ждет, что для команды другого результат просто не существует. И так происходило перед каждой игрой — и, выходя на поле, футболисты всегда отдавали все силы.
— Кто более жесткий — Симеоне, Сампаоли, с которым пересекались «Севилье», или Манчини?
— У них очень много общего. Самая важная деталь, объединяющая всех троих, — они постоянно думают о победе.
— Вы выступали за сборную Аргентины вместе с Месси. Какой это человек?
— У нас с Лео отличные отношения — вместе играли в важных матчах: Кубок Америки, отборочный турнир к чемпионату мира. Для меня это отличный опыт. Месси — великий футболист, но вполне земной человек, скромный и порядочный. Для нашей страны Лионель — самая важная и знаковая фигура, при этом в жизни он совершенно обыкновенный.
— С чем связаны проблемы вашей национальной команды в отборочном цикле ЧМ-2018?
— Турнир в Южной Америке тяжелый, все соперники — сильные, прекрасно знают слабые стороны друг друга. У каждой сборной есть шансы выйти на чемпионат мира, поэтому бороться за первые места всегда сложно. Но аргентинцы едины и сильны, мы верим в себя и надеемся в следующем году приехать в Россию.
— Как думаете, «Зенит» с пятью аргентинцами может стать базовым клубом альбиселесте перед ЧМ-2018?
— У нас большая страна, где все играют в футбол — и делают это очень хорошо. Поэтому нужно всегда показывать максимум своих возможностей, чтобы заслужить право быть в национальной команде. Так что всё, что мы товарищами по «Зениту» можем сейчас сделать, это каждый день демонстрировать уровень игры, достойный сборной.
— Федерации уже начали выбирать базы на время чемпионата мира. Посоветуете аргентинской присмотреться к Удельной?
— Разумеется! Это отличное и очень комфортное место! Но давайте мы сначала попадем на чемпионат мира.