Окна кабинета Сергея Фурсенко выходят на главное поле Академии «Зенита». Во время Кубка конфедераций здесь тренировалась сборная России, сейчас натуральный газон арендует «Тосно» и играют команды академии клуба.
— На них вот в основном и смотрю, если из кабинета, — говорит Фурсенко. — Потому что молодёжь — самое главное в нашей работе.
Луан и Гарай. Побьет ли «Спартак» трансферный рекорд?
Манчини, трансферы, «Спартак»
— Тоже считаете, что с уходом Аршавина, Кержакова, Денисова и других из клуба ушёл питерский дух?
— Первое, что мы сделали, — постарались вернуть воспитанников «Зенита». Того же Кузяева именно по этому критерию приобретали. Хотя он, надо признаться, превзошёл все мои ожидания, замечательно раскрылся как футболист, усердно работает и очень сильно прогрессирует. В Хабаровске забил блестящий мяч, который фактически решил матч, со «Спартаком» играл не на своей позиции, но создал гол-красавец. Вот что значит вернулся в родные пенаты. Ребятам везёт, что они попали к Манчини — он очень интересный специалист. Это вообще первый случай в моей футбольной карьере, когда тренер даже больше думает о будущем, чем о настоящем. Во многих вещах, даже в трансферной политике и подготовке игроков, он и Чинквини проявляют себя более русскими, чем все остальные.
— Объясните?
— Например, пытаются найти качественных недорогих игроков с невысокой зарплатой. Тренеры понимают, что сейчас у «Зенита» нет возможности разбрасываться деньгами, но в то же время клуб хочет получить очень сильных легионеров, чтобы и наши футболисты могли подтягиваться под их уровень. А вместе с этим будет расти и уровень российского футбола. Они думают о российских игроках и российском футболе в целом.
— Как подтягиваться, если иностранцы очень сильные и будут играть?
— А тут как раз и нужна жёсткая конкуренция. Не такая, чтобы заплакал и ушёл: «Ой, я не попадаю в стартовый состав». Вспомните случай, как Игорь Денисов развивался. Он был хорошим мальчиком, неплохо играл, но не был цельным игроком. И только после того как мы взяли Тимощука, Игорь прибавил. Позже Анатолий перешёл в «Баварию», а местный парень Игорь заменил его и стал лучшим опорным полузащитником России на долгое-долгое время.
— Не очень понятно про развитие соперников.
— Играя против Паредеса, ты тоже, хочешь не хочешь, будешь совершенствоваться. На самом деле, в «Зените» на высоком уровне уже играют минимум восемь россиян. Плюс, учитывая плотный график в чемпионате и Лиге Европы, шанс проявить себя есть у остальных. Вот эксперимент Манчини, проведённый с «Бней Иегуда», оправдал себя. Да, мы проиграли 0:1 на своём поле, но сохранили силы, чтобы выиграть у «Спартака». А эта победа навсегда останется в истории Петербурга. И я не только о результате говорю. Я имею в виду массу детей, которые присутствовали на матче. Помню, как папа в своё время водил меня на стадион Кирова, где было почти 100 тысяч зрителей. Бурчалкин играл тогда, и мы кричали: «Лёва, давай!». Как сейчас помню, он рыжий был, такое на поле вытворял — на всю жизнь впечатление. Точно так же и со «Спартаком»: болельщики пришли с семьями, с детьми, и дети запомнят эту победу, она с ними будет на всю жизнь. Наши оппоненты ещё недавно говорили, что мы никогда не соберём полный стадион, который почти в три раза больше «Петровского», а мы уже сделали это. Культура проводить здесь свободное время, которую мы прививаем нашим болельщикам, — это здорово и это то, над чем мы работаем. Со временем, когда нам передадут стадион, появятся зоны гостеприимства, где семьи болельщиков будут проводить по полдня.
— Есть ощущение, что вы после матча были очень довольны собой. Сказали, что на стадионе суператмосфера, что Манчини полностью переиграл Карреру, что новички в порядке.
— С приобретением опыта самолюбованием ты точно перестаёшь заниматься, но удовлетворение было. О болельщиках — вы же слышали, какая сумасшедшая была поддержка. Во-вторых, удалось привлечь Манчини — тренера очень высокого уровня. Что касается матча «Зенит» — «Спартак»: если вы посмотрите профессионально, то Манчини полностью переиграл Карреру… В-третьих: нам действительно удалось за короткое время создать боеспособный коллектив. Всё это не может не радовать. Но за этим всем стоит огромный коллектив единомышленников. Для реального становления команды нужно минимум полсезона, а игроки «Зенита» через два месяца показывают очень приличный футбол. Манчини проводит очень насыщенные тренировки и массу внимания уделяет тактике. Много работает с отдельными игроками.
— У нас очень популярно выражение «водит за руку».
— Вот именно: водит за руку и тех, кто обороняется, и тех, кто нападает. Тренерский штаб у «Зенита» вообще подобран как идеальный пазл. Это и итальянские помощники главного тренера. Очень позитивную роль во всём играют Толя Тимощук, Игорь Симутенков и Миша Бирюков.
— Вы говорили, что трижды пытались договориться с Манчини. Чем он вас привлёк в 2010-м?
— Просто он очень сильный специалист, который сильно отличался от многих. Это очень харизматическая фигура. Я изучал, как он взаимодействует с игроками, а для России командообразование — главный параметр. Когда был Дик Адвокат в клубе, держал дистанцию с игроками. Манчини — другой человек, он близок к футболистам, это очень ценится. Важно и то, что в своё время Роберто был очень сильным игроком.
— Так тогда не получилось?
— Не хочу касаться того периода… В моей симпатии к Манчини, как и в действиях любого человека, очень много интуитивного и эмоционального. Вот был фильм «Человек-оркестр», помните? Там в современный балет принимали новую танцовщицу, которая пришла из классического стиля. И герой Луи де Фюнеса говорит: «Вы видите, как она танцует?! А вы видели, как она танцует?! raquo;. Вот это видение «как она может танцевать» — самое главное в менеджере, который должен заниматься строительством чего бы то ни было. В данном случае Манчини по очень многим параметрам манил, чтобы с ним поработать. В 2010 году он должен был стать главным тренером сборной России. Сейчас у нас наконец получилось в «Зените». И два месяца работы уже показали, что мы сделали правильный выбор. Посмотрите, как при нём прибавил тот же Кокорин.
Роберто Манчини: Почему все спрашивают о Кокорине? Он делает то, что должен
«Кокорин может стать лучшим в Европе»
— Вы уже назвали Кокорина потенциально лучшим игроком страны.
— Если честно, до возвращения в клуб я следил за «Зенитом», но особо не внедрялся в процесс. Но когда видел тренировки, то одно движение, один финт Кокорина для человека, который любит футбол, уже всё объясняло.
— Что вас могло впечатлить?
— Я другой пример приведу. Вот сборная России играла товарищеский матч с Болгарией, который перенесли из Москвы, где было задымление, в Санкт-Петербург. Аршавин тогда приехал из «Арсенала». Андрюша в тот день ничего особенного вроде и не сделал, но несколько деталей, какая-то постановка корпуса при обводке — и питерские болельщики сказали: «Вот, Шава возвратился, посмотрите, какая красота». В данном случае для специалиста достаточно нескольких элементов, чтобы понять, как может развиваться игрок.
— Но как человеку со стороны вам не казалось, что Кокорин скорее бил по имиджу «Зенита»? Попадал в идиотские истории, пресса его критиковала, болельщики не любили.
— Вы вот чуть-чуть физику знаете? У меня из этой области есть любимая метафора. Вот существует проводник, и электроны там находятся в броуновском движении, то есть хаотично перемещаются. И как только с двух сторон к этому проводнику прикладывается потенциал, электроны упорядочиваются и начинают двигаться в одну сторону, а внутри возникает электрический ток. Чем больше прикладывается потенциал, тем больше сила тока. Это закон Ома, надеюсь, известный всем. Надо заниматься своими игроками. Вообще, все наши беды от того, что мы какие-то детали пропускаем, считая, что они не нужны. Но если для вас важно всё абсолютно, то будет и результат.
— Чего не хватало Кокорину?
— Главная особенность Кокорина — его футбольный талант, который надо ценить.
— Кокорин — особенный?
— Безусловно. Его потенциал колоссален. Если он реализует всё, что есть, он будет не только лучшим футболистом России, он будет лучшим футболистом Европы.
— Правда, что в течение этого трансферного окна «Краснодар» предлагал обменять его на Смолова с доплатой?
— Предложений было столько, что и не сосчитать, но у меня никогда не было мыслей, что он может покинуть команду.
— Даже в тот момент, когда репутационно он всё портил?
— Честно сказать, Кокорин — очень хороший, простой, комфортный парень. Он занимается благотворительностью, никому об этом не говоря. Ведь в той же работе прессы самое простое — выцепить негативную деталь и начать её смаковать. Для этого не нужно профессионализма, это очень просто: просто взять и обмазать кого-то веществом.
10 вещей, которые нужно знать о четвёртом туре РФПЛ
Стадион, потоп, 43 миллиарда
— А как должен работать журналист?
— Сейчас появляется много анализа самого футбола. Это хорошо, с моей точки зрения. Спорт — это такая среда, где есть возможность давать больше позитива. Вот мы обыграли «Спартак», и город всколыхнулся, и даже люди, которые никакого отношения к футболу не имеют, все счастливы. У меня 90-летняя мама, которая обычно смотрит в 8 вечера новости, вчера смотрела футбол. Она знает всех футболистов, перечисляет их и обращает внимание на детали, которые иногда даже футбольные люди не подмечают. Футбол объединяет и даёт очень большой позитив. Даже когда крыша оказалась открыта и многие промокли, люди были счастливы после игры, они не замечали ничего негативного. Вчера город объединился на этом позитиве. Если при нашей непростой жизни мы вместе с вами сможем дать позитив людям — это очень хорошо.
— То есть, на ваш взгляд, журналист должен давать позитив и не обращать внимания на то, что из-за незакрытой крыши летали металлические ограждения?
— Не совсем так. Скорее, это не должно быть центром вопроса. Поверьте, что мы лишь благодарны тем, кто указывает нам на проблемы и недостатки. Но ведь и мы активно работаем над их устранением: стадион строился долго, сменились три подрядчика, и хотелось, чтобы он был готов быстрее. Были объективные и субъективные сложности, но сейчас надо начинать его эксплуатировать, исключить все проблемы, влияющие на комфорт болельщиков. Крыша была открыта, да. Но ведь прогнозировалось, что во время матча ничего не будет — лишь кратковременный ливень перед ним. Собственно, так и произошло. Единственное, в чём был недочёт, — в том, что град пошёл. Но система вакуумной аэрации, которая существует на этом стадионе, практически моментально высушила поле. Вы видели, что во время разминки мяч в лужах застревал, а с началом матча и буквально через 510 минут после его начала поле было готово к игре. Новые современные технологии, которые внедрены на этом стадионе, отработали на пять баллов и в этой части прошли тест в реальном времени. Вода моментально ушла, а от непогоды никто не застрахован.
— Мне лично скинули видео, как у входа для болельщиков «Спартака» прорывает трубу и оттуда начинает хлестать вода. Да, мы можем на этом не заострять внимание, но ведь в следующий раз ограда может улететь на трибуну, а труба или ещё что-то рухнуть на людей.
— Мы сожалеем, что подобные вещи происходят, но в режиме онлайн взаимодействуем с городом, пытаемся устранить существующие недоработки, которых действительно ещё достаточно. Если взять, например, «Петровский» — совершенно открытый стадион. Пошёл бы там град — все бы сидели под ним, и спрятаться было бы негде. Новый стадион — он другого качества. Нас самих как никого расстраивают существующие проблемы, но мы вместе с городскими властями будем стараться исправить всё как можно скорее.
— Стадион и поддержка потрясающие — с этим не будут спорить те, кто был на матче. Но есть общее, негативное мнение — потрачено 43 миллиарда, строят 10 лет, что-то постоянно происходит, коррупция. Что делать: смириться с субъективным и ждать, пока все забудут?
— Общественное мнение, что своровали денег, у нас есть везде. На большом стадионе или на маленьком, неважно — это наша ментальность. Но менять имидж в любом случае надо. Тем более что не «Газпром» строил этот стадион, как многие говорят. Вместе с тем работа вообще была сложной. И то, что успели к Кубку конфедераций, — большая заслуга города. И сейчас, когда вы подходите к стадиону, видите, какой он огромный, красивый и очень футбольный.
Источник: Дзюба отказывается переходить в «Локомотив»
Дзюба, лимит, санкции
— Сейчас в непонятной ситуации Артём Дзюба. Он эмоциональный парень, ему тяжело сидеть на лавке.
— Я тоже эмоциональный человек и тоже иногда взрываюсь. Есть конкуренция в команде, надо её выигрывать — только так может возникнуть прогресс. Я очень уважаю и люблю Артёма, но ему каждый раз на тренировке и на поле нужно доказывать, что он лучший.
— Правильно пониманием, что сохранить его важно и для лимита?
— Когда я в первый раз приходил в «Зенит», то в российском футболе было правило об обязательном присутствие на скамейке игрока до 21 года. Вот у нас один сидел, получал премиальные, ничего не делал — и только развращал коллектив, потому что толку от него не было никакого, человек не соответствовал уровню игроков, которые были в команде. Но когда условия были сняты — парень заиграл абсолютно по-другому. Ограничения должны способствовать не тому, чтобы кто-то просто выходил на поле, а чтобы человек развивался. Если мы хотим вариться в собственном соку, без выхода в еврокубки, то надо отказаться от всех легионеров. Но если мы хотим быть частью европейского или мирового футбола, то должны быть сильные легионеры. Слабых сюда не надо пускать, попросту говоря. И об этом надо договариваться руководствам клубов, потому что мы не в поддавки играем, а в хороший футбол.
— Нет, с «Зенитом"-то всё понятно. Вы можете потратить 20 миллионов. Но где условный «Амкар» найдёт деньги на сильного легионера?
— Вы знаете, когда я ещё был в РФС, у меня спрашивали, нравится ли мне управлять российским футболом. Я говорю: «Я не управляю российским футболом, я создаю условия для развития». В этом и есть главное предназначение руководителя. Особенно это важно в спортивной сфере, где всё очень сложно.
— Почему сложно?
— Потому что есть определённые особенности России. Этнические, ментальные и т. д. и т. п. Например, то, что касается экономических вопросов. У нас зритель вообще не очень привык платить. Практически 100 лет народ лечили социализмом, что всё должно быть разделено поровну между всеми и никто тебе ничего не должен. Это накладывает отпечаток на тот же футбол.
— То есть, опять же, «Амкар» должен получить условия, при которых он сможет заниматься бизнесом и зарабатывать?
— Ну посмотрите, какие жуткие трансферы происходят в Европе. Когда-то мы говорили: «Ох, как она танцует?! raquo; А потом я пообщался с техническим директором «Реала» и услышал от него: «А мы два миллиона маек продали за первый год — и сразу все затраты вернули». И это только отдельная часть из того, что может принести игрок, купленный за безумные деньги.
Или вот сейчас «ПСЖ» купил Неймара. Это сумасшедший маркетинговый ход. «ПСЖ» получит уникальные возможности. Они ведь никогда не могли сравниться с «Баварией», «Реалом», «Барселоной». Имидж у клуба был немного другой. Но как только там появляется Неймар, то акции «ПСЖ» взлетают до небес: они начинают продавать футболки, привлекать спонсоров. Получается, они вложились не в конкретного игрока, а в капитализацию клуба, связали своё имя с событием мирового масштаба, которым этот трансфер является. При логике, которая существует в футбольной экономике, в «ПСЖ» сделали правильные инвестиции, потому что они их точно отобьют. Я в этом не сомневаюсь. И рынок этот будет только расти. Мы увидим и более дорогие покупки.
— Сомневаюсь, что если бы «Зенит» купил Неймара за 250 миллионов, то маркетинговый эффект был бы плюсовым.
— Да, потому что в России совершенно другая почва и логика. На данный момент «Зенит» зарабатывает серьёзные деньги на атрибутике, большие деньги — на билетной программе. Но в России совершенно другой спрос.
— У вас преимущество — единственный клуб в мегаполисе.
— И при этом нам всё равно далеко до Европы, покупательная способность населения другая, да и культура проведения свободного времени на стадионе только прививается. На сегодня, я думаю, мы самый зарабатывающий клуб России. Какие-то билеты у нас действительно дорогие, а какие-то стоят, условно говоря, 200 рублей. Сейчас мы практически дотируем болельщиков, чтобы они пришли на стадион. На данном этапе привить культуру проведения времени на стадионе важнее, чем всё остальное. Вот тот же полученный нами стадион — там зон гостеприимства практически нет. Думаете, это вы только видите и критикуете?
— Но в подтрибунках правда пока голые, бежевые стены.
— Мы даже ещё не получили стадион в концессию. После того как получим, надо будет многое менять, делать зоны, где болельщик может провести время, поесть, что-то купить. Мы понимаем, что средний чек не будет такой, как на «Альянц-Арене» в Мюнхене, но по нашим меркам это тоже неплохо. Работа со спонсорами тоже очень сложный и важный вопрос. Не нужно думать, что платит «Зениту» только группа «Газпрома». Например, в прошлом году «Зенит» занял 41-е место в списке самых дорогих футбольных брендов в мире. Это абсолютно лучший результат среди российских клубов. Для нас это большая честь, но, считаю, нам в десятке точно надо быть. Если мы в ней будем, совершенно другие спонсорские средства будут поступать.
— То есть инвестирование в будущее через Неймаров сейчас не рассматривается?
— У нас другая бизнес-модель. Покупая молодых, сильных игроков, понимаем, что через 34 года достигнем серьёзных спортивных результатов. После этого капитализация клуба существенно возрастёт, и клуб сможет выручать деньги от трансфера игроков, которые будут выращены в клубе. Кстати, для этого необходим очень сильный тренер.
— Но в России уже были «вау-трансферы». Например, Это’О в «Анжи».
— Это не сработало. Там покупались уже зрелые звёзды, на которых бизнес сделать невозможно.
Ахмедов: В Россию я больше не вернусь, и Халк, мне кажется, тоже
— Но Халк был удачной капитализацией.
— Да. Халк пришёл в «Зенит», когда ему было 26 лет. Помимо его вклада в развитие самого клуба «Зенит» получил средства, которые теперь может потратить. Давайте жить в сегодняшних реалиях, сейчас мы не можем купить игрока за 100 миллионов. Эта «звезда» ничего сегодняшнему «Зениту» не добавит. Кроме того, мы попадём под санкции, будем лишены возможности выступать в Еврокубках, подведём и себя, и РФС. Все покупки должны быть проведен аккуратно и с уважением к целям сборной на чемпионате мира.
— Так всё-таки: нужно ли отменять лимит на легионеров?
— Сначала надо обрести стабильность — это самое главное. В настоящий момент у нас 6+5, было 7+4, собираются делать 10+15 или 8+17 в заявке. И все варианты одним подходят, а другим нет. Но надо уже выбрать хоть что-то одно и на 10 лет, чтобы система устаканилась.
— То есть идеального выхода вы не видите?
— Вот, например, я прекрасно понимаю, о чём говорят мои коллеги, желающие отменить лимит. Во-первых, при нынешних ограничениях российские игроки становятся неадекватно дорогими. За них приходится платить больше, чем за более квалифицированных игроков, которые приезжают из-за границы. Тут сразу возникает перекос в зарплатах. Когда в первый раз я был руководителем «Зенита», купили одного легионера, а ко мне пришёл ведущий футболист, не буду его называть, и сказал: «Теперь ты нам должен повысить на 30% зарплату, иначе мы играть не будем». Без лимита таких проблем не было бы.
Во-вторых, урезается конкуренция. Сейчас игрок с российским паспортом понимает, что он будет выходить на поле при «любой погоде». С другой стороны, когда я был президентом РФС, то в сборную мы набирали игроков из 30 человек на 24 места в заявке — не из кого было выбирать.
— То есть проблема не в лимите, а в общем положении в стране?
— Думаю, это была болезнь постперестроечного периода, когда вообще футболу не особо много уделялось внимания. Сейчас совершенно другая ситуация: более эффективно работают академии, появляются талантливые игроки. Но сейчас у нас тоже непростые времена: санкции. И в этой части очень сложно: клубы считают каждую копейку. Когда «Зенит» работает с трансферами, то приходится разбивать платежи на 34 периода, чтобы платить понемногу. Зарплату мы тоже уменьшаем, гарантируя какие-то бонусы. Система финансового менеджмента достаточно сложная. Поэтому перед нами не стоит задача купить игрока за 50 или 100 миллионов. Мы работаем иначе. Очень сильный главный тренер, сильные легионеры и талантливые российские игроки. Не важно, какой лимит, — должна быть конкуренция в игроцкой среде. Тогда будет сильная сборная. Над чем мы сейчас и работаем.
— Место России на политической карте отражается на спорте?
— К сожалению, да. Вы видите, нас давят со всех сторон: ограничениями, допингом.
— Мельдонием, например.
— Мельдоний — вообще из ряда вон выходящая вещь. Наука идёт вперёд, но не все поспевают. В данном случае я бы не стал в эту тему внедряться, потому что допинг в футболе — это достаточно бессмысленная вещь. Это командная игра, и ничего не изменится, если один человек чуть лучше будет готов. Это не прыжки в высоту или бег на короткие дистанции. А возвращаясь к лимиту, надо очень хорошо подумать. Вопрос сложный, у нас есть умные головы — пускай думают.
— Вы как будто дистанцируетесь.
— Объясню: вот в АПЛ тренеры после любой игры за бокалом красного вина сидят и общаются. Мне кажется, что в РФПЛ подобным образом должны взаимодействовать и руководители клубов. Какие-то победы — это приятно и хорошо, конкуренция должна быть, но мне кажется, что очень важно, чтобы все ветви футбольной власти взаимодействовали позитивно и во благо российского футбола. Но сейчас существует кризис доверия. Если проще: никто никому не верит.
— Но именно при вас «Зенит» совершал самые большие трансферы, ослабляя клубы. Например, «Спартак», шедший к чемпионству, был вынужден продать Быстрова якобы под давлением сверху.
— Ваш вопрос лишний раз подтверждает мои слова о кризисе доверия. Все всех в чём-то подозревают. Если цель нашего чемпионата это в том числе развитие российского футбола, надо договариваться. А то, что касается Владимира Быстрова — он уходил из «Спартака» в 2009 году, в это время меня в «Зените» уже не было. А трансферы я осуществлял не самые большие, а самые качественные.
Лимит, победа на ЧМ
— Когда-то вы сказали, что Россия выиграет чемпионат мира — 2018. Эта фраза обросла множеством трактовок и объяснений. Похоже, только вы сами не объясняли её коды.
— Про первый код я уже говорил в теме о Кокорине — вы должны приложить потенциал, чтобы частицы двигались упорядоченно. Второе тоже произнесено — это кризис доверия. Если бы все стали работать совместно, направляя и объединяя усилия для достижения единой цели, то могли бы достичь очень высоких результатов. Третье — надо всегда ставить перед собой самые высокие планки, потому что если вы будете просто перешагивать высоту, то прогресса никогда не добьётесь. Поэтому была поставлена планка, был выставлен соответствующий потенциал. Для нашей страны он был вполне адекватен. Я уверен, что, если мы объединимся, достигнем небывалых результатов.
— Вы признаёте, что переоценили и доверие, и развитие футбола вместе с обществом?
— Нет. В каждой футбольной стране (а я считаю Россию футбольной страной, потому что футбол у нас — спорт номер один) есть особенности, за счёт чего можно выигрывать. У нас ориентиры много раз менялись. Повторю: то нас в одну идеологическую логику ввергли, то в другую. Тем не менее есть такая общность — российский народ, у которой есть свои отличительные особенности, и надо ими пользоваться.
— Особенность — это объединение перед большой целью?
— Да. Если бы мы выстроили всё совместно правильным образом, то у нас были бы хорошие шансы сыграть на чемпионате мира очень достойно. По сути, мы двигались в правильном направлении.
— Но всё испортила пара промахов в матче с Грецией на Евро-2012?
— Не упрощайте. Футбол — он такой. Вот Луческу, когда мы последний раз с ним встречались, говорил: «Забили бы один гол в матче с “Тереком” — сложилось бы всё совершенно по-другому». Но не забили. Сослагательного наклонения нет в футболе и вообще в жизни. Счёт на табло.
В городах, где пройдут матчи ЧМ-2018, откроются вытрезвители
— То есть, когда вы уходили из РФС со смирением, что конец всех ваших инициатив, переходов на новые системы, — это просто счёт на табло?
— Во-первых, я уходил из РФС не со смирением, а с гордо поднятой головой. Мы сделали в РФС очень много. В частности, мы создали условия для развития футбола в регионах. В том числе в молодёжном футболе. Нами был проведён огромный объём законотворческой работы. Например, начали с того, что нельзя молодых ребят вывозить из регионов в большие академии. Мы ввели все эти регламенты. То есть до 16 лет вообще запрещалось из регионов ребят дергать, чтобы тот же самый «Терек» или Дальний Восток работали на своих собственных кадрах. Не знаю, насколько эти нормы сейчас соблюдаются. Думаю, что вообще не соблюдаются.
— Об этом никто не знает.
— Да, никто не знает. Кроме работающих в РФС.
— Зато вашу «осень-весну» вам навсегда запомнят.
— Это было единственное правильное решение. Чемпионат сейчас заканчивается на хороших полях. Мы должны выяснять, кто реальный чемпион не на болоте. Синхронизация с европейскими трансферными окнами — тоже позитив. У нас окна синхронизированы, выход в Лигу чемпионов и Лигу Европы — тоже. Я вижу только плюсы, а с точки зрения того, что холодная погода, — так ничего не изменилось: как играли зимой, так и играем. Поменяли только названия кругов. А большой перерыв летом на чемпионат мира и Европы существует раз в два года. Летом перерыв необходим, в том числе для коммерческих турниров. А кому неохота заниматься модернизацией инфраструктуры, никогда не угодишь.
— Но добавилась лишняя неделя, команды играют в лютый мороз и отдыхают летом.
— А это потому что, на мой взгляд, осенне-зимнюю часть календаря надо формировать вручную. Заканчивать с этим слепым выбором и смотреть, какие стадионы не приспособлены для проведения матчей зимой, — их нужно выводить из обоймы на пару туров. И это при том, что сейчас уже построены арены, на которых всё равно, когда играть. И дальше о неудобствах в таком случае уже никто вспомнит.
— Мы помним сюжеты по центральным каналам, как после встречи с Владимиром Путиным происходит ваша отставка. С тех пор вы почти не выходили в публичное пространство и ничего не объясняли. По-моему, тогда ещё мало кто знал, что такое мем, но вы им стали. Как персонаж, который оставил РФС жуткие долги, который заставил играть зимой, который почему-то сказал про победу на ЧМ-2018. Вы наверняка всё это чувствовали и знали, но не пытались объясниться. Почему? Было просто неинтересно?
— У каждого человека должно быть чувство собственного достоинства. Я-то знал, что это всё и многое другое, что говорилось, — ложь. И что вы предлагаете мне — оправдываться? Не вижу смысла. От своих принципов я никогда не откажусь. Развитие российского футбола для меня носит совершенно конкретное значение. После возвращения в футбол после двухгодичного перерыва мне абсолютно понятно, как и чем я могу быть полезен родному клубу. Мы добьёмся всего, что нами намечено, не обращая внимания на наших оппонентов и недоброжелателей. «Зенит» — чемпион!