Никита Кучеров: Моя философия - сначала стреляй, а там разберемся

Глава Ред Булл Хорнер выступил за увеличение лимита модификации двигателей Ф-1

Как легкой атлетике попасть в XXI век



Евгений Донской: Федерер деланно расстроился, когда узнал, что я пойду на его матч

— Евгений, вы не первый год участвуете в St.Petersburg Open. Насколько турнир развивается на ваших глазах?
— Развивается с неимоверной скоростью. Миша Южный на пресс-конференции правильно сказал: «Было бы очень приятно, если бы АТР предоставил возможность повышать уровень турнира». Этот турнир тянет на категорию АТР 500. Организаторы здесь могут сделать всё, что угодно, за что им большое спасибо. До начала турнира разговаривал с некоторыми игроками, которые говорили: «Я не успеваю сделать визу, предпринимаю всё возможное, чтобы попасть в Петербург». Всем очень нравится этот турнир.

— Близится концовка сезона. Как вы себя чувствуете, в какой форме сейчас находитесь?
— Физически чувствую себя нормально. Сезон не без приключений: были болезни, ни с того, ни с сего подцепил воспаление лёгких перед US Open, поэтому не смог к нему подготовиться должным образом. Но очень рад, что это воспаление прошло без осложнений. Дней через десять я уже был в порядке. Понятно, что после этого нужно набирать физическую кондицию, дыхание тяжело восстанавливать, выносливость. Рад, что сейчас здоров и ничего не болит. В плане рейтинга нахожусь не там, где хотелось бы. Но, учитывая, что были проблемы, какое-то количество очков набрал. Ещё несколько турниров впереди, хочется пройти дальше, чтобы следующий год начать с хорошим заделом.

— Насколько продвигается ваше сотрудничество с Борисом Львовичем Собкиным и Михаилом Южным?
— Мы тренируемся в Москве вместе, когда оба дома. Для меня это сотрудничество — лучше некуда. Я безумно им благодарен, они ко мне очень хорошо относятся. Мне хочется верить, что мы с Мишей уже стали друзьями. Понятное дело, что возраст, и я его уважаю, как игрока другого уровня. Но мы всё равно общаемся, Миша всё время меня поддерживает. Борис Львович переживает за меня в любых случаях: на матчах, в плане здоровья. У нас такие отношения — и я не надеялся, что всё так сложится. И мне очень приятно. В теннисе я бы никогда так не прогрессировал, если бы не Борис Львович.

— Вы сказали, что поддерживаете друг друга с Михаилом. Вспомнились ваши матчи с Роджером Федерером в этом году: в Дубае играли вы, Михаил был на трибунах, в Нью-Йорке — наоборот. Были ли какие-то подсказки после победы над Роджером? Разбирали ли его игру вместе?
— Дело в том, что в Дубае не было Бориса Львовича, ему пришлось уехать. И Миша был за старшего, поддерживал меня в финале квалификации. Затем мы сыграли друг с другом — мне безумно тяжело даются наши очные матчи. Миша был наставник, и он мне, конечно, подсказывал. Когда Миша подсказывает Донскому — это нормально, а когда Донской подсказывает Мише — это ненормально. Поэтому я ничего не говорил. Никаких обсуждений перед их матчем с Роджером не было. Когда я играл с Федерером, я обсуждал тактику с Борисом Львовичем, а в Нью-Йорке он был на месте. Я просто смотрел и болел. Увидел даже Роджера перед матчем. Я мыл руки, а он увидел меня, поздоровался. Спросил, пойду ли я смотреть матч. Я сказал: «O, да!» а он деланно расстроился и ответил: «Только не это!» Мол, как жалко, что ты будешь там. Но это так, в шутку.

— В понедельник вы произвели традиционный полуденный выстрел из пушки в Петропавловской крепости. Эмоции переполняли?
— Да, зашкаливали! На самом деле, люблю Санкт-Петербург, никогда не удавалось посмотреть достопримечательности, все время был на кортах. Сейчас удалось выбраться, спасибо организаторам, очень классно. Было довольно громко (улыбается). Когда-нибудь ещё бы повторил, если бы была такая возможность.

— Ответственность давила? Чувствовалось, что прикасаетесь к истории?
— Конечно! Испытал классные эмоции. Столько времени эта традиция уже продолжается, столько людей производили этот выстрел из пушки. Конечно, очень интересно было прикоснуться ко всему этому.

— Что проще: ракетку держать или рукоятку пушки при выстреле?
— Сегодня мне казалось, что ракетку — точно легче (смеётся).